www.diary.ru/~25012501/p41926282.htm начало.
читать дальшеКакое-то время мы просто попетляли по улицам города, к моему счастью, не очень оживленным, но красивым, и приехали в парк. Брэд вынес меня из машины на руках, помог дойти до багажника, я отказывался сидеть и ждать, пока он достанет кресло. Пока оракул возился с инвалидным креслом я стоял рядом, опираясь о машину, и наблюдал, за его быстрыми и уверенными движениями. Что меня всегда поражало в Брэдли, так – это его выдающаяся самоуверенность. Когда я научился чувствовать отголоски его эмоций и замечать, то, что он не предвидел и его удивление этим, меня почти бесило, что он продолжает быть столь же самоуверенным. Как-то мы спорили с Фарфи и он сказал: «Если Небо рухнет на землю, и Кроуфорд останется жив, он отряхнется и скажет, что так и было. Даже не переменившись в лице.». Тогда, я искренне восхищался его силой, уверенностью и целеустремленностью. Даже, я бы сказал – властностью. Все эти качества, совмещенные с его даром, внутренней чуткостью и очень далеко запрятанной нежностью делали Брэда Кроуфорда почти идеальным человекам и лидером.
Когда я наконец-то смог сесть, и оракул закрыл машину, я совсем расслабился. Брэд был рядом, за моей спиной, я ощущал исходящие от него Тишину, покой и уверенность. Светило теплое, но особо яркое, солнышко, дул приятный свежий ветерок. Пахло легким увяданием природы, медленной и прекрасной смертью, как кружение листа, падающего с ветки, в тихую погоду. Мне иногда казалось, что люди похожи на месяцы и времена года, много позже я увидел советский мультик про золотое колечко и Двенадцать Братьев Месяцев. Я очень часто думал, кем бы в этой сказке были люди, которых я знаю… Мне казалось, что Кроуфорд должен быть или декабрем или январем. Он холоден, проницателен и мудр. Всегда уверен в себе, как холодная и мертвая зима. Фарфарелло у меня ассоциировался с апрелем, когда прошел март, пора Кудо (мартовских котов), и не настал черед младших солнечных мальчиков из Вайсс. Апрель – месяц, когда весь мир сходит с ума, когда солнца еще слишком мало, а авитаминоз и, своеобразное, зимнее похмелье еще не сошло. Когда мир или еще не расцвел или уже слишком буен, и все вокруг раздражает, угнетает, заставляет быть не похожим не себя. Март тоже меняет людей. Опьянение первым теплом, первыми укорачивающимися ночами, атмосфера ожидания радости… Весь март пропитан ожиданием, предвкушением. Йоджи похож на март. Элегантный, пластичный, с одной стороны – свежий и не замаранный жизнью, с другой – прошедший все круги ада и вечной зимы, в одиночестве. Оми, он же Мамору Такатори и Кен Хидака похожи на лето. Были похожи. Когда я их только узнавал – это были улыбчивые летние мальчишки, веселые, уверенные и открытые. Ран – февраль. И день всех влюбленных и самые страшные холода, за целый год. Он холоден и прекрасен, как иней на ветвях, в зимнем лесу, как рассеянные солнечные лучи, падающие на башни ледяного замка, в основание водопада, когда вода искриться, как волшебная пыльца с крылышек фей, а солнце отражается тысячами бликов в ледяных отложениях по краю водоема. Наги похож на ноябрь. Промозгло, стыло, печально, но поэтично, как ни странно. Не смотря на мизантропию и замкнутость он умудрялся найти прекрасное там, где даже самый оптимистичный человек опускал руки.
Да, Двенадцать Братьев Месяцев. Наша сказка…
На этом заканчивается первая глава.