I have to protect my honor..! And f*ck all of you very violently! [Furniture is a furniture, comfortable, but no more]
Я сидел и смотрел в пустоту комнаты, про себя разговаривая с бабушкой, когда мне показалось, что она позвала меня. Вот уже скоро будет год, как ее не стало. Я жил с тяжелым чувством вины, которое не давало мне покоя ни на мгновение. Мне было больно и страшно признать, что я все же не смог спасти ее не смотря на все приложенные усилия... Я молча поднялся, вышел в прихожую, завязал горло шарфом и надел куртку. Включив свет я осторожно вошел в ее комнату, в первое мгновение, мне показалось, что она еще там, лежит точно так же как я пытаясь уснуть. Отогнав от себя это воспоминание, я прошел на балкон и открыл окно.
Вы знаете, насколько прекрасно небо? Насколько совершенны оттенки и переливы медленно светлеющего небесного полотна? Вот, оно было бархатно-синим, а потом стало светлеть почти до нежно-голубого, а над дальними домами появилась отчетливая полоса персикового, красноватого, желтого света. Я ненавижу желтый цвет, для меня это цвет золота, лжи и предательства. Недавно, я заметил, что около железнодорожной станции Лигово расцвели желтые цвет мать-и-мачехи и мне показалось, что это зацветает надежда. Вот и сейчас, глядя в лживое золото неба мне стало внезапно легко и спокойно. Я помню, как точно так же стоял на балконе, обливаясь слезами и встречая рассвет, в тот день, когда ее не стало. Скоро, связь между нами останется только в этих строках и моей памяти. Я корю себя, что не любил фотографироваться, что не сказал ей всего того, что хотел сказать. Я о многом хотел бы спросить, узнать, рассказать ей... А теперь я понимаю, что она хотела бы, чтобы я просто жил нормально и улыбался, когда вспоминал о детстве и времени с ней и с дедом. И именно поэтому, нашел в себе силы отпустить ее.
Так что сегодня, после учебы, к врачу, потом быстренько домой и надо наконец заняться делами. Надо разобрать свои вещи, поставить все на места, протереть пыль... Да, и окна надо бы помыть, но тут я один не справлюсь.
Мне спокойно и от чего-то хорошо. Я благодарен ей за то, что научила меня понимать. Спасибо, бабушка, я люблю тебя.
Вы знаете, насколько прекрасно небо? Насколько совершенны оттенки и переливы медленно светлеющего небесного полотна? Вот, оно было бархатно-синим, а потом стало светлеть почти до нежно-голубого, а над дальними домами появилась отчетливая полоса персикового, красноватого, желтого света. Я ненавижу желтый цвет, для меня это цвет золота, лжи и предательства. Недавно, я заметил, что около железнодорожной станции Лигово расцвели желтые цвет мать-и-мачехи и мне показалось, что это зацветает надежда. Вот и сейчас, глядя в лживое золото неба мне стало внезапно легко и спокойно. Я помню, как точно так же стоял на балконе, обливаясь слезами и встречая рассвет, в тот день, когда ее не стало. Скоро, связь между нами останется только в этих строках и моей памяти. Я корю себя, что не любил фотографироваться, что не сказал ей всего того, что хотел сказать. Я о многом хотел бы спросить, узнать, рассказать ей... А теперь я понимаю, что она хотела бы, чтобы я просто жил нормально и улыбался, когда вспоминал о детстве и времени с ней и с дедом. И именно поэтому, нашел в себе силы отпустить ее.
Так что сегодня, после учебы, к врачу, потом быстренько домой и надо наконец заняться делами. Надо разобрать свои вещи, поставить все на места, протереть пыль... Да, и окна надо бы помыть, но тут я один не справлюсь.
Мне спокойно и от чего-то хорошо. Я благодарен ей за то, что научила меня понимать. Спасибо, бабушка, я люблю тебя.